Николай II:

«Нет той жертвы, которой Я не принес бы во имя действительного блага и для спасения родимой Матушки России»;

«Во имя, спокойствия и спасения горячо любимой России, Я готов отречься от Престола»

* * *

ОТРЕЧЕНИЕ.


"В вагон-салон вошел бледный, расстроенный граф Фредерикс.
Он только что узнал из уст Самого Государя об Его отречении.

Этот восьмидесятилетний старик, верой и правдой служил трем Императорам, не мог свыкнуться с мыслью видеть в своем Государе лишь частного человека.
“Никогда не ожидал, что доживу до такого ужасного конца. Вот что бывает, когда переживешь самого себя”, – повторял он с горечью.

Снова вошел Государь с двумя только что составленными Им телеграммами в руках и передал их генералу Рузскому для немедленной их отправки.
Первая телеграмма на имя Родзянки, была следующего содержания:

«Нет той жертвы, которой Я не принес бы во имя действительного блага и для спасения родимой Матушки России. Посему Я готов отречься от Престола в пользу Моего Сына с тем, чтобы Он оставался при Мне до совершеннолетия».

Генерал Рузский посоветовал прибавить к этому «при регентстве Моего Брата, Великого Князя Михаила Александровича», что и было приписано.

Вторая телеграмма на имя генерала Алексеева содержала лишь следующие слова: «Во имя, спокойствия и спасения горячо любимой России, Я готов отречься от Престола в пользу Моего Сына.
Прошу всех служить Ему верно и нелицемерно».

Но едва только Рузский ушел от Государя с этими двумя документами, как ему вручили телеграмму из Петрограда, извещавшую о прибытии к семи часам двух делегатов Государственной думы.

Это событие совершенно изменяло только что принятые решения.
Было очевидно, что прежде всего надо узнать о намерениях нового Правительства и о предложениях, которые представят Государю его эмиссары Гучков и Шульгин.
Генерал Рузский немедленно возвратился доложить об этом Государю, Который потребовал от него обратно Свои ненужные телеграммы.
Главнокомандующему все же удалось сохранить у себя одну из них с целью использовать ее для своей выгоды, в зависимости от того, как повернуться события.

Между тем, Свита, собравшаяся в это время в купе лейб-медика профессора Федорова, узнала от графа Фредерикса о происшедших событиях.
После момента невольного ужаса, даже эти безпечные люди сообразили, какую опасность представляет оставшаяся в руках Рузского телеграмма об отречении.
От Государя получить разрешение вернуть назад роковую телеграмму удалось [то есть генерал Рузский, если он верен присяге и заботится о благе России, обязан телеграмму отдать Государю!], но генерал Нарышкин, посланный с этим деликатным поручением к Рузскому, добиться возвращения этого документа не смог.

Началось хождение взад и вперед: несколько раз являлись к Государю то генерал Рузский, желающий облечь свой отказ в почтительную подобающую для Монарха форму; то профессор Федоров от имени Свиты, настаивавший на возвращение телеграммы.
В конце концов, Рузскому пришлось уступить: он передал предмет спора Нарышкину, который вручил его Государю.

Среди всех этих людей, обуреваемых различными чувствами: честолюбием, страхом, негодованием, надеждою, Один только Государь сохранял спокойствие.

За эти ужасные двадцать четыре часа, проведенные на затерянной, глухой станции, вдали от Ставки, от столицы, от Семьи, в ожидании и тревоге, Он больше научился познанию человеческой души, чем за двадцать лет царствования.
На Его глазах верность, преданность, присяга всех тех, на кого Он был вправе рассчитывать, обращались в прах.

Но, как бы ни были горьки Его чувства, вызванные «изменой, трусостью и обманом», Государь ничем этих чувств не выдал.

Эти часы скорби и смирения наложили на лицо Императора Николая Второго ту печать умиротворенного спокойствия, которое освещает лики отшедших от мiрских сует угодников, то внутреннее сияние, перед которым опускали глаза самые свирепые палачи, выражение того истинного величия, с которым Он прошел через все испытания, унижения, муки, чтобы встретить смерть и выйти в безсмертие. …

[После беседы с лейб-медиком профессором С.П. Федоровым, Император Николай Второй принял] решение, которое, устраняя от Престола прямого Наследника, сделало Великого Князя Михаила Александровича, честного, но слабого и нерешительного, призрачным Монархом, царствование которого продолжалось не более суток.

[Здесь сделаем уточнение. Следует понимать, что как Сам Господь Бог избирает Царя-Богопомазанника на Царский Престол, так Сам Господь Бог и удаляет Царя с Престола.
Великий Князь Михаил Александрович, хоть и был вторым претендентом (после Цесаревича) на Престол Давидов, но ни секунды не являлся Царем-Богопомазанником, так же как и Великий Князь Константин Павлович в 1825 году, которому очень многие присягнули и даже Великий Князь Николай Павлович – Царь-Богопомазанник.
А Михаилу Александровичу даже никто и не успел присягнуть!
И это произошло по одной простой причине: Царем-Богопомазанником, хоть и без Престола, оставался быть Николай Александрович.
И именно Царя-Богопомазанника ритуально убили жиды-каббалисты в подвале Ипатьевского дома, потому-то они на стене и сделали запись, которая расшифровали так: «Здесь глава религии, народа и государства (русского) был убит; приказ выполнен». Согласитесь, что обычный полковник и даже бывший Царь не может быть ни Главой религии, ни Главой народа, ни Главой русского государства.]

Из всех окружавших Государя Нилов, несомненно, был единственным, отдающим себе точный отчет в положении и способным принять требуемые энергичные меры.
Слова верного Царского слуги были полны негодования: «Ведь знал же этот предатель Алексеев, – возмущался он, – зачем едет Государь в Царское Село.
Знали же все деятели и пособники происходящего переворота, что это будет 1 марта.
И все-таки спустя только одни сутки, то есть за одно 28 февраля, уже спелись и сделали так, что Его Величеству приходится отрекаться от Престола.
Михаил Александрович – человек слабый и безвольный и вряд ли Он останется на Престоле.
Эта измена давно подготавливалась и в Ставке и в Петрограде.
Думать теперь, что разными уступками можно помочь делу и спасти Родину, по-моему, безумие.
Давно идет ясная борьба за свержение Государя, огромная масонская партия захватила власть и с ней можно только открыто бороться, а не входить в компромиссы».

[Русским масонам мировая закулиса вообще не дала и не собиралась давать никакой власти в России, им отводилась роль только оперативного прикрытия операции спецслужб "союзников".
Масоны-агенты этих спецслужб хоть и вошли во Временное правительство в Петрограде и в "правительственные" комитеты на местах, но им мировая закулиса дала власть на короткое время исключительно для разрушения Российской Империи.
А потом пришли большевики и масонов-агентов выслали из России, а просто масонов они стали истреблять как классовых врагов.
И понятно, что Господь Бог попустил большевикам уничтожать их, потому как они были действительно врагами Русского Народа, приняв активное участие в свержении власти Царя-Богопомазанника в России.

Эти слова написаны кроме всего прочего и для тех, кто мог соблазниться в русское масонство книгой «профессионального дипломата и историка О.Ф. Соловьева», другими словами книга написана духовно поврежденным советским функционером.
Этот соловей гуманизма русского масонства объявляет: «Великий Восток Народов России [русские масоны], как было показано выше, в первую очередь проводил линию оппозиции царизму и почти не соблюдал традиционной обрядности»[3], то есть магическими действиями Великий Восток России не занимался, но с властью Царя-Богопомазанника, по мере сил, боролся.
И эта оппозиция Царской власти осуществлялась вопреки присяге, даваемой Царю каждым подданным мужеского пола, достигшим «двенадцатилетнего возраста, всякого чина и звания», а значит и даваемой членами масонских лож ВВНР.

Но если русские масоны этих лож являются оппозицией к власти Царей-Богопомазанников, а значит и клятвопреступниками, то они могут рассчитывать только на сатану. А так как до откровенных сатанистов они, по словам О. Соловьева, не дотягивают, то сатана им не очень-то и помогает. Кроме того, к сожалению, русские могут вступать и в более "продвинутые" к сатанизму масонские ложи, о которых О. Соловьев может и не знать ничего, ибо не случайно масонские ложи называют еще и тайными обществами.
Но все это не мешает жидам-людоедам и откровенным масонам-сатанистам отлично пользовать своих младших братьев масонов-гуманистов в реализации сатанинских мечтаний, а потом, попользовав их наивность и глупость в полном объеме, дать им под зад коленом. Как это и случилось с русскими масонами после Февральской революции.
Вспомните горькое сетование генерала-изменника Алексеева: “Рассчитали, как прислугу”, как продажную девку! Но если генерал стал продажной девкой, то с ним и поступили, как с продажной девкой, а не как с боевым генералом!

Именно по этой причине русские масоны не играли и не играют какой-либо значимой роли в жизни России, а вот "шестерками" и ширмой для человеконенавистнических дел мировой закулисы русские масоны-гуманисты и русские масоны-сатанисты были и являются великолепными.
И это несомненный факт!
Но этот факт замечать не может (или не хочет) этот "историк", не обладающий Духом Христовым, без Которого невозможно увидеть ложь, которую умело выдают за Истину.
Многие факты, которые приводит О. Соловьев в своей наивной или заказной (от мировой закулисы) книге, представляют интерес именно для изобличения сатанинской сущности русского масонства.]


* * *

В вопросе об отречении за Своего Сына, положились на волю Царя, ибо сердце Царево в руце Божіей

Приезд Гучкова не предвещал ничего доброго; этот честолюбивый "деятель" не скрывал своей ненависти к Царю, который всегда отказывался назначить его министром. [Вы подумайте, каким мерзавцем или идиотом нужно быть, чтобы ненавидеть Того человека, Которого избрал Себе Господь Бог для донесения Свой воли до человеков?!]

Но имя Шульгина подавало некоторую надежду.
…Казалось невозможным, чтобы такой монархист мог согласиться на оскорбительную для Монарха миссию.
Представлялось более вероятным, что он послан к Государю с мирными предложениями от Государственной думы, испуганной эксцессами разнузданной черни.

Однако не подозревали ни в Царском поезде, ни в штабе генерала Рузского, что эти думские эмиссары, эти представители Русского Народа на самом деле были просто самозванцы, никем не уполномоченными принять или предложить что бы то ни было, или хотя бы даже вступить в переговоры от имени несуществующего Правительства.

Но приближенным Государя казалось очевидным, что от исхода свидания Царя с этими двумя эмиссарами будет зависеть судьба Монархии, а, может быть, и всей России.

Между тем, генерал Рузский, не зная точно, каковы намерения делегатов, дал указание привести их к себе, прежде чем они увидят Государя.
Такое распоряжение генерала встревожило лиц Свиты; они не без основания подумали, что примирительные намерения делегатов могли бы измениться под влиянием главнокомандующего, и что важно было оградить их от этого влияния, завладев ими немедленно по приезде.
Это поручение было возложено на флигель-адъютанта полковника Мордвинова.

Уже давно наступила ночь; томительно, тревожно тянулись часы.
Поезд, ожидаемый к семи часам, все не приходил.
Наконец, около десяти часов вдали показались огни паровоза.
Поезд, состоящий из двух вагонов, быстро приближался. Не успел он остановиться, как Мордвинов уже вскочил во второй вагон, Он, открыв купе, увидел в мерцающем огне света две неясные фигуры – очевидно думских делегатов: “Его Величество ожидает вас и немедленно примет”, – сказал он.

Оба приехавшие были видимо взволнованы.
Руки их, которые полковнику Мордвинову пришлось пожать, дрожали.
Покрытые пылью, растрепанные, грязные, они скорее похожи были на бежавших каторжников, чем на представителей самодержавного народа.
Шульгин попросил позволения привести себя в порядок, раньше, чем представиться Государю, но Мордвинов, опасаясь вмешательства Рузского, объявил, что невозможно заставлять ждать Его Величество и поспешно повел делегатов к Царскому поезду.


И действительно, время не терпело. Едва только они спустились с вагона, как генерал Данилов, посланный ген. Рузским появился с другого конца платформы, приближаясь быстрыми шагами. Увидев Мордвинова и делегатов, генерал резко повернулся и исчез.

“Что происходит в Петрограде?” – спросил Мордвинов своих спутников.
Ответил Шульгин: “Происходит нечто невообразимое. Мы находимся всецело в их руках, и нас, наверное, арестуют, когда мы вернемся”.

“Хороши же вы, народные избранники, обличенные всеобщим доверием! – подумал Мордвинов. – Не прошло и двух дней, как вам приходится уже дрожать перед эти народом!”

“Что вы теперь думаете делать, с каким поручением приехали, на что надеетесь?” – продолжил он вслух.
Шульгин, понизив голос, ответил с оттенком отчаяния: “Знаете, мы надеемся… что, быть может, Государь нам поможет”.

[В вагон-салон, куда полковник Мордвинов привел делегатов, через несколько мгновений] появился Государь.
Он был одет в кавказскую казачью форму.
Лицо Его выражало лишь ту несколько холодную благожелательность, которую оно имело на официальных приемах.
[Очень возможно, что Николай Александрович, увидев Гучкова, вспомнил предупреждение Своего Богом данного ангела хранителя – Своей любимой Женушки, которая Ему писала еще в сентябре 1916 года: «эти скоты Родзянко, Гучков, Поливанов и К° являются душой чего-то гораздо большего, чем можно предположить (я это чувствую), у них цель вырвать власть из рук министров.
И вот Гучков приехал вырывать власть у Самого Царя-Богопомазанника!]

Император подал делегатам руку, как будто не замечая их замешательства, затем жестом пригласил их всех сесть.
…В эту минуту неожиданно явился генерал Рузский, запыхавшийся, с искаженным от гнева лицом.
Он только что узнал о приезде делегатов и был вне себя, видя свои планы разрушенными Мордвиновым.

Ворча, генерал уселся против Государя.
[Этот генерал-клятвопреступник имеет наглость гневаться на то, что Помазанник Божий (земной Бог!) поступает не так, как считает правильным его холопский, хоть и генеральский, ум!]

Среди наступившего молчания стал говорить Гучков.
В самых мрачных красках обрисовал он картину положения.
Он говорил, не поднимая глаз, как бы избегая устремленного на него взгляда Государя.
[Даже такой прожженный слуга сатаны боится неотразимо-чарующего действия задумчивых, печальных глаз святого Царя Николая Александровича, этот клятвопреступник боится того, что необыкновенные глаза его Государя пробудят совесть у него, и он не сможет исполнить повеления мировой закулисы.]

В тот момент, когда Гучков заявил о необходимости отречения Государя в пользу Наследника, Рузский, наклонившись к Шульгину, шепнул ему с удовлетворением: “Это уже дело решенное”.
[Этой репликой этот генерал сообщал с удовлетворением о своих "заслугах" в деле разрушения Российской Империи.
Но этот предатель ошибся, решение Царя уже изменилось, ибо не он диктовал Помазаннику Божьему, а Сам Господь Бог держал сердце и ум Царевы в руце Своей!]

Когда Гучков кончил, Царь заговорил, причем Его голос и манеры казались гораздо спокойнее, чем взволнованная, несколько приподнятая речь Гучкова:

“Я вчера и сегодня целый день обдумывал и принял решение отречься от Престола.
До трех часов дня Я готов был пойти на отречение в пользу Моего Сына, но затем Я понял, что расстаться со Своим Сыном Я не способен”.

Тут Он сделал очень короткую остановку и прибавил, но все так же спокойно: “Вы это, надеюсь, поймете”.

Затем Он продолжал: “Поэтому Я решил отречься в пользу Моего Брата”.
Это решение застало делегатов врасплох.
Шульгин пробормотал, что он предвидел только отречение в пользу Цесаревича Алексея и просит разрешения поговорить с Гучковым.
Царь согласился, но Гучков заявил, что не чувствует себя вправе вмешиваться в отцовские чувства и считает невозможным в этой области какое-либо давление.
[Для этого человека не отцовские чувства Царя играли какую-либо роль, а тот факт, что решение Царя еще больше вписывалось в реализацию мечтаний русских масонов о власти.]

На лице Царя промелькнула тень удовлетворения.
Разговор продолжался.
Шульгин выдвинул в пользу нового решения Государя тот довод, что оно устраняло неудобства регентства, давая, вместе с тем, Великому Князю Михаилу Александровичу возможность принести присягу на верность конституции, что бывшему монархисту Шульгину представлялось совершенно необходимым.

[Напомним, Царь-Богопомазанник присягает Самому Богу и только Ему дает отчет за Свои действия.
А царь, принесший присягу на верность конституции, дает отчет человекам, которые толкуют эту конституцию, то есть юристам.
Помните, некоторые нынешние депутаты на вопрос об их национальности, отвечали сжато и со всей полнотой: “Мой папа – юрист!” Мы видим, что "монархист" Шульгин предполагает, что Михаил Александрович не является Богопомазанником, а потому, став царем, сможет «принести присягу на верность конституции», то есть на верность мировой закулисе. Подробнее о "конституции" смотри здесь.]

Да, но имел ли право Царь отречься за Своего Сына?
Может быть, это право Ему не принадлежит?
Нарышкин принес том Основных законов Российской Империи.
В них не только ничего об этом вопросе сказано не было, но и не предвиделась самая возможность отречения.
Итак, положились на волю Царя. [Ибо сердце царево в руце Божіей (Притч. 21,1) и Царь-Богопомазанник является высшим законодателем на земле, а потому «стоит выше соборных определений и сообщает им силу и действие».
Но ни Цесаревич Алексей, ни Великий Князь Михаил Александрович не могли стать Царями-Богопомазанниками по решению Царя-Богопомазанника, ибо избирает Богопомазанника не Царь, а Сам Бог!

Они не были призваны Свыше на Царское служение Богопомазанника, но они могли лишь стать по воле Царя-Богопомазанника царями-правителями, наряду со многими Великими Князьями других народов, но и царями-правителями Русского Богоизбранного Народа Господь Бог им не благословил стать.]

И тогда, перед тем как подписать акт отречения от Престола за Себя и за Сына, перед совершением того, что в глубине Своего сердца верующего человека и Монарха, убежденного в Своем призвании Свыше, Государь должен был считать величайшей жертвой, приносимой во имя Родины, Он обратился к тем, кто называл себя [безчинно] представителями Русского Народа, со следующим поистине трагическим вопросом:
“Можете ли вы принять на себя ответственность, дать гарантию в том, что акт отречения действительно успокоит страну и не вызовет каких-либо осложнений?”

*Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться (2Тим. 2,5)

Мог ли этот призыв к чести тронуть двух самозванцев, которым только что удался один из самых наглых политических обманов, какие знает история? Во всяком случае, у них не хватило мужества произнести то покаяние, которое, быть может, готово было сорваться с их уст…
Они ответили, что, насколько можно предвидеть, они осложнений не ждут.

[Эти несчастные предполагали, что с расширением их прав осложнений не будет, а Царь-Богопомазанник спрашивал об осложнениях, которые неминуемо должны были возникнуть при расширении их обязанностей.
Тем самозванец и отличается от не самозванца, что первый рвется к расширению своих прав, а второй безпокоится о своих возможностях справиться с расширяющимися обязанностями.
Эти делегаты-самозванцы о своих возможностях справиться с обязанностями Царя-Богопомазанника, неподъемными для простого человека, не волновались.

Они же не считали себя глупее Императора Николая Второго, наоборот, были уверены, что они намного умнее Его, а потому они наивно думали, что царствовать будут намного лучше.]

Десять лет спустя в беседе с одним французским журналистом, Шульгин, вспоминая тягостные события этого вечера и ту жалкую роль, которую он сыграл, не мог скрыть навертывающихся ему на глаза слез стыда и безплодного сожаления.

* * *

«Господу Богу угодно было ниспослать России новое, тяжкое испытание»

Во время своего проезда из Петрограда Гучков и Шульгин составили текст отречения, который они предполагали предложить Государю – жалкий документ, пропитанный дешевой революционной фразеологией.
Гучков, опустив взор, молча положил эту бумагу перед Государем.

Царь встал и вышел, унося с собой текст Гучкова.

[«Документ этот весьма любопытен, так как дает возможность уяснить нам те мотивы и цели, которыми руководствовались наши государственные преступники. В проекте этом сказано:

“В тяжелую годину ниспосланных тяжких испытаний для России Мы. Не имея сил вывести Империю из Тяжкой смуты, переживаемой страной перед лицом внешнего врага, за благо сочли, идя навстречу желаниям всего Русского народа, сложить бремя врученной от Бога власти”.

Таким образом, наши революционеры выставили два мотива:
1) неспособность Государя к управлению Империей [и потому Помазанник Божий бросает бремя власти над Империей в толпу "способных" ее понести] и
2) желание всего Русского Народа.

[Враги Царя очень хотели, чтобы Он обвинил весь Русский Народ в свержении Монархии.]
Они себя считали способными к управлению Империей и выразителями желаний всего Русского Народа.
[Кроме того, они хотели выдать себя за людей, которые приняли бремя государственной власти не по своей безумной наглости и глупости, а по воли всего Русского Народа.]
По-детски, весьма наивно, они полагали, что их слушается страна.

[Вам понятно, почему самозванцев в России казнили и, как правило, смертью лютой?
Правильно, чтобы побудить православных христиан сразу отвергать от себя бесовские помыслы о своей способности править Русским Царством не хуже, а то и лучше царствующего Царя.
Ибо, напомним тем, кто забыл, что ум царского холопа, тем более ум служителя сатаны, по определению не способен оценить и вместить совершаемое Царем, Помазанником Божьим, Который является Воплощенным Именем Божьим.
А потому холоп, а в слове “холоп”, кстати, ничего обидного нет, и не может утверждать о своей пригодности несения бремени Царской власти.

* * *


Грядущий Царь, который живет в России среди Своего Русского Народа пока в неизвестности, будет призван на Царское служение воскресшим для этого Преподобным Серафимом Саровским.

Это чудо воскрешения необходимо для утверждения истинности призвания как Русскому Народу, так и Самому Царю, потому как и Ему, для утверждения Его способности нести Царский крест, необходимо знамение.
Преподобный же Серафим объяснит законность занятия Им Престола Давидова, ибо укажет женскую линию, по которой Он принадлежит Царствующему Дому Романовых.

* * *


Но Гучков с Шульгиным уже давно приняли бесовские помыслы о своей компетенции не только критиковать Царя, но и о своей способности управлять страной вместо Царя.
Потому-то они и дерзнули в поезде написать от имени Помазанника Божьего этот проект отречения.]

Государь, однако, не подписал этот циничной бумажки, а подписал другой текст».]
Акт об отречении был заранее составлен Государем и переписан на пишущей машинке на телеграфных бланках.
Через несколько мгновений Государь вернулся, держа в руках эти листочки; Он передал их делегатам, а Гучкову вернул его текст жестом чуть-чуть небрежным, показывая, насколько он Ему показался неуместным.


Делегаты принялись читать вполголоса акт об отречении; он был написан величественно и благородно.

Шульгин почувствовал смущение, вспомнив о том недостойном вздоре, который он посмел составить.
[Совесть не совсем еще была затоптана страстью властолюбия.]
Он предложил сделать небольшую поправку в последних словах манифеста.
Царь сейчас же согласился и тут же приписал ее.

Вот текст исторического документа:

«Ставка. Начальнику Штаба*.

(*Текст Акта об отречении святого Царя Николая Александровича приводится по ксерокопии, на которой видны подписи Государя и генерал-адъютанта графа Фредерикса.
Выделено автором новостного сообщения.)

"В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу Родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое, тяжкое испытание.

Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага.

В эти решительные дни жизни России почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы, и, в согласии с Государственною Думою, признали МЫ за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть.

Не желая расстаться с любимым Сыном НАШИМ, МЫ передаем наследие НАШЕ Брату НАШЕМУ Великому Князю МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем Брату НАШЕМУ править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, [на тех началах, кои будут ими установлены] принеся в том нерушимую присягу.

Во имя горячо любимой Родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед Ним, повиновением Царю в тяжелую минуту всенародных испытаний помочь ЕМУ, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России.

Г. Псков 2-ое марта 15 час. 5 мин. 1917 г. Николай

Министр Императорского Двора

Генерал-Адъютант Граф Фредерикс**».

*Текст Акта об отречении святого Царя Николая Александровича приводится по ксерокопии, на которой видны подписи Государя и генерал-адъютанта графа Фредерикса. Выделено автором новостного сообщения.

**В подписях курсив отмечает то, что было написано карандашом, жирный курсив – то, что написано чернилами.

[«Таким образом, Государь указал следующие мотивы:
1) Промысел Божий,
2) внутренние волнения,
3) необходимость доведения войны до победного конца и
4) долг совести».]


Государь подписал манифест карандашом и пометил его 2 марта 15 часов, т.е. тем часом, когда Им было принято решение, задолго до приезда делегатов.

[Такие большие фрагменты из книги И.П. Якобия приведены для того, чтобы показать, как произошло отречение Императора Николая Второго от Престола Давидова.

Если мы поймем, что же произошло во Пскове, то у нас не будет никаких серьезных оснований сомневаться в том, что перед нами действительно Акт отречения и что он действительно добровольно составлен и подписан Императором Николаем Вторым.
А во Пскове, ни много ни мало, Император Николай Второй, по образу Христа и в Христову славу, самоумалился.

Он, как Иисус Христос, уничижил Себя Самого, приняв образ раба, которого мог обидеть любой Его подданный (например, генерал-предатель Рузский), сделавшись подобным человекам и по виду став как обычный человек (Фил. 2,7), став просто полковником, которого солдаты, одурманенные "ароматом" революционной безнаказанности, считаю ниже себя.


В достоверности же текстов книг Ивана Павловича Якобия и Сергея Сергеевича Ольденбурга сомневаться не приходится, ибо они написаны с любовью к Истине и Императору Николаю Второму.

В тексте Манифеста отречения, который приведен в книге С.С. Ольденбурга “Царствование Императора Николая Второго” отсутствует текст в квадратных скобках.
Думается, что именно этот текст и есть та "небольшая поправка", которую предложил сделать "монархист" Шульгин, а Царь-Богопомазанник «сейчас же согласился и тут же приписал ее», не посчитав нужным пререкаться с этими ничтожными людьми из-за сущей ерунды в свете грядущего гнева Божьего на Богоизбранный Русский Народ.

Святой Царь Николай знал о надвигающимся на Его Народ вразумительном жидовском христоборческом иге.


Царь Николай искупил грех измены и священства, который они совершали за долго до февраля 1917 года, не вынимая на Проскомедии частичку из печати четвертой просфоры за Него, как за Помазанника Божьего - за Главу земной воинствующей Церкви


Мы должны понимать, что именно это иго, хоть и в измененной форме, продолжает и ныне вразумлять Богоизбранный Русский Народ.

И никакие марши (Русские или Несогласных) не могут снять иго жидовское с Русского Народа, ибо его снимет Господь Бог, но только после усвоения Русским Народом Догмата о Царской власти, после покаяния в грехе отречения от своего Царя-Богопомазанника (это соборный грех измены Соборноного Обета 1613 года) и прославления святого Царя Николая, как искупителя этого греха.

[Ныне пытаются принизить подвиг святого Царя Николая.
Это связано с неприятием Его искупительного подвига, Иисусу Христу в уподобление и славу. Есть искренне заблуждающиеся, а есть откровенные слуги сатаны, которым не выносим как Искупительный Подвиг Иисуса Христа, Христа Господа, так и искупительный подвиг Его живой иконы - Христа Господнего - Царя Николая Второго.
Ни тех, ни других мы не будем переубеждать, потому как мы пишем для тех, кто ищет истину и желает служить Богу, Царю и России...


Стихотворение протоиерея Андрея Логвинова (г. Кострома):


Он входил причащаться в алтарь
И глядел на людей не сурово -
Как Защитник, Отец, Государь -
На известном портрете Серова.

По-военному был на ногах,
Ехал - чаще верхом, не в карете, -
Всё в походе и всё в сапогах,
Как на репинском славном портрете.

Но пробил Его огненный час,
Захлестнуло Россию ненастье.
Он с портретов - в иконостас
Перешёл, как в алтарь на Причастье.

Но при виде российских невзгод
В Царстве Божием как усидится? –
Без замка - расшаталась граница,
Без Хозяина - гибнет народ.

Что ни год, совершает обход,
К вере души людей пробуждая -
Там слезу незаметно сотрёт,
Там поправит, плечом подопрёт, -
Благодарности не ожидая,
Государь по России идёт.

09.05.2005.]

После манифеста 20 февраля 1906 года в Основных Законах Российской Империи из 4-ой статьи, в которой указывалось, что «Императору Всероссийскому принадлежит верховная самодержавная и неограниченная власть», было удалено слово “неограниченная”.
Но слова «самодержавная власть» остались.

При этом власть Императора реально осталась все равно неограниченной какой-либо земной властью.

Как и раньше, приходилось учитывать настроения народных масс (это обязан делать любой руководитель), правда, теперь приходилось выслушивать и явных врагов Самодержавия и как-то на них реагировать адекватно ситуации.
Все слова из манифеста 2-го марта 1917 года вписываются в измененную Богопомазанником в 1906 году 4-ую статью Основных Законов.

Кто-то в Акте отречения видит согласие Императора Николая Второго с возможностью установления конституционной монархии в России.
Но кто такое видит в Акте отречения, тот слишком поверхностно рассуждает и не принимает в расчет того несомненного факта, что Помазанник Божий на конституционную монархию может согласиться в одном единственном случае – только изменив Господу нашему Иисусу Христу. Но духовный подвиг-то святого Царя Николая и заключался в том, что именно Он-то остался верен Иисусу Христу до смерти, в то время, как Русский Богоизбранный Народ изменил и Царю своему, и своему Богу Небесному.
А потому и отправил Господь Бог Русский Народ под жидовское иго лечиться от цареборчества и ереси папизма.
Надо добавить, что это слуги сатаны пытаются представить дело так, что Царь-Богопомазанник изменил Своему обету Богу, которое Он давал Ему при Венчании на Царство. Ну что можно взять со слуг сатаны: они лгут и ложью приправляют, ибо их отец сатана!

Здесь приведены примеры, которые показывают, что служители сатаны после манифеста 18 октября 1905 года выходили на демонстрации радости свержения Монархии, а православные люди по поводу манифеста 18 октября 1905 года совершали крестные ходы радости расширения возможности участия в государственной жизни своей любимой Родины.

Как правило, демонстранты совершали вооруженные нападения на крестные ходы! Эти примеры показывают, что в одном и том же тексте люди разного духа видят разное.

Нет ни одного даже намека на конституционную монархию в призыве: «повиновением Царю в тяжелую минуту всенародных испытаний помочь Ему, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы».

Но в этом призыве отчетливо видно, что вся ответственность перед Богом все равно лежит на Царе!
И при всем этом Император Николай Второй знал, что Он Сам перестать Богопомазанником не может и что грядет вразумительный гнет ига жидов-христоборцев.]

Отречение Царя влекло за собою назначение нового Верховного Главнокомандующего.
Государь избрал Своим преемником в Ставке Великого Князя Николая Николаевича, уже исполнявшего эту высокую должность.
Вместе с этим Царь подписал назначение князя Львова председателем Совета министров. Об этом просили Гучков и Шульгин.

…Была уже полночь, когда думские делегаты удалились вместе с генералом Рузским. Перед уходом они выдали расписку в получении документа об отречении, составленную в следующих кратких выражениях: «Высочайший Манифест от 2 марта 1917 года получил». – «Подписали: Александр Гучков. Шульгин. 2 марта 1917 г. (24 часа)».

Итак, ровно в полночь 2 марта Самодержавная Монархия в России окончила свое существование [и над Царством Богоизбранного Русского Народа началось установление вразумительного ига жидов-христоборцев. Наступала кромешная ночь ига человеконенавистников над Россией.

Ибо умерла соборная личность Русского Народа, которая в 1613 года дала Богу Соборный Обет верности законным Царям из Царствующего Дома Романовых и на которой с тех времен Венчались русские Цари из этого Дома.

Наличие благодати соборности давало великому Русскому Народу способность совершать соборные добродетели.

Гибель соборной личности Русского Народа лишила народ способности творить соборные добродетели.


Но по пророчествам Россия воскреснет и третий Богоизбранный Русский Народ вновь обретет свою соборную личность и свою способность творить соборные добродетели.


Ибо Господь Бог вновь дарует России Главу соборной личности Русского Народа – Своего Помазанника – грядущего Царя-победителя, который победит всю сатанинскую нечисть как в самой России, так и вне ее.

Святой старец Николай Псковоезерский перед смертью утешал и укреплял нас: “Царь грядет!” (Старец Николай – Царский архиерей. С. 126)]

Вернувшись к Себе, Государь раскрыл Свой дневник и под датой 2-го марта написал следующие горькие и страшные слова: “Кругом измена и трусость и обман”.

[После написания этих слов началось претворяться в жизнь пророчество Авеля Тайновидца, которое было сказано святому Императору Павлу Первому еще в 1800 году, а святой Император Николай Второй прочитал его 11 марта 1901 года: «И будет жид скорпионом бичевать Землю Русскую, грабить святыни ее, закрывать Церкви Божии, казнить лучших людей русских.

Сие есть попущение Божие, гнев Господень за отречение России от своего Богопомазанника! [Отречение и проявилось в измене, трусости и обмане!] А то ли еще будет! Ангел Господень изливает новые чаши бедствий [руками жидов-христоборцев, руками гитлеровцев, руками коммунистов и демократов], чтобы люди в разум пришли.

…Народ промеж огня и пламени...
Но от лица земли не истребится, яко довлеет ему молитва умученного Царя!»


Между тем, пять часов спустя Родзянко телеграфировал уже Рузскому, что манифест об отречении, на которое с такой болью согласился Государь, стал более ненужным.
Великого Князя Михаила Александровича так же не желали, как не желали Государя.

Надо было повременить с приведением манифеста в исполнение.
Тут Рузский увидел, как нагло он обманут Родзянко, и тогда понял, что служил лишь слепым орудием в руках людей более сильных и более умных, чем он сам.
[Он "бедняга" не знал или запамятовал, что если мы с Богом и верны своей присяге Богу, Царю и Отечеству, то никого нет сильнее нас, ибо в этом случае мы являемся лишь разумными (а не слепыми!) орудиями Бога. Но если мы без Бога, а тем более нарушаем присягу, то нас сильнее любой мерзавец, который ближе стоит к сатане, а ближе всех к сатане стоят жиды-каббалисты.


Отсюда следует вывод исключительно для практики современному русскому патриоту.
Хочешь победить всю нечисть, которая развилась в России после свержения Монархии, старайся жить нравственно (не грешить и тем не давать власти бесам над собой) и верой и правдой служить Богу, Царю и Отечеству, тогда от Бога обретешь силу, разум и мощь побеждать всех врагов России и ее народа.]


Генерал Рузский удивляется, негодует, требует объяснений: возможно ли, чтобы делегаты Временного правительства не знали о намерениях последнего?
Из кого составлено это правительство?

Ответы получаются неопределенные; Родзянко путается сам: он знает только, что председательствует в каком-то Правительстве…
Ответственно ли новое министерство и перед кем?..

Об этом Родзянко не знает ничего; он спешит окончить неловкий для него разговор и старается отвязаться от Рузского шаблонным заявлением о патриотизме армии.

[Мы видим в действии общий закон Правосудия Божьего: грешник, согрешивший против другого человека, обязательно, рано или поздно, столкнется с таким же грехом, но направленным против него самого!]

…Алексеев, получив телеграмму Рузского, передающую ему разговор его с Родзянко, воскликнул:
“Никогда себе не прощу, что поверил в искренность некоторых людей, послушался их и послал телеграмму главнокомандующим по вопросу об отречении Государя от Престола”.
[Многие из тех, кто ныне "решают" судьбы России скажут эти или подобные слова, когда с ними расчитаются, как с продажными девками (часто в награду за проделанную работу их убивают), но для них уже будет поздно, как и генералу-иуде Алексееву, что-либо менять!]

«Не Царь погубил, Его погубили»

В 1927 году вышла книга “Отречение Николая Второго” со вступительной статьей М. Кольцова.
Кольцов был тогда в стане победителей, тех, кто истреблял Романовых "как класс", кто всячески клеветал и унижал память последнего Царя.
Тем более для нас интересен тот неожиданный вывод Кольцова, когда он пишет о Николае Втором: “Где тряпка? Где сосулька? Где слабовольное ничтожество? В перепуганной толпе защитников трона мы видим только одного верного себе человека – Самого Николая.
Нет сомнения, единственным человеком, пытавшимся упорствовать в сохранении монархического режима, был Сам Монарх. Спасал, отстаивал Царя один Царь. Не Он погубил, Его погубили”.

Лишь после того, как Великий Князь Николай Николаевич и все командующие фронтами: генералы Алексеев, Брусилов, Эверт, Сахаров, Рузский, адмирал Колчак прислали Ему телеграммы или передали их устно «со слезными» просьбами отречься, Он понял: все – круг замкнулся.

Архимандрит Константин (Зайцев) писал: «Чуть ли не единственным человеком, у которого не помутилось национальное сознание, был Царь.

Его духовное здоровье ни в какой мере не было задето тлетворными веяниями времени.

Он продолжал смотреть на вещи просто и трезво.

В столице, в разгар войны – Великой войны, от исхода которой зависели судьбы мира! – возник уличный бунт!
Его надо на месте подавить с той мгновенной беспощадностью, которая в таких случаях есть единственный способ обеспечить минимальную трату крови.
Это было Царю так же ясно, как было Ему ясно при более ранних столкновениях с общественным мнением, что во время войны, и притом, буквально, накануне конечной победы над внешним врагом, нельзя заниматься органическими реформами внутренними, ослабляющими правительственную власть.

Царь был на фронте во главе армии, продолжавшей быть Ему преданной.
Так, кажется, просто было Ему покончить с бунтом!
Но для этого надобно было, чтобы то, что произошло в столице, было воспринято государственно-общественными силами, стоящими во главе России, именно как «бунт».
Для этого надобно было, чтобы Царь мог пойти усмирять столичный «бунт», как общерусский Царь, спасающий Родину от внутреннего врага, в образе бунтующей черни грозящего ее бытию!
Этого как раз и не было.
Между бунтующей чернью и Царем встал барьер, отделивший страну от ее Богом Помазанного Державного Вождя.
И встали не случайные группы и не отдельные люди, а возникла грандиозная по широте захвата коалиция самых разнокачественных и разномыслящих групп людей, объединенных не мыслью о том, как сгрудиться вокруг Царя на защиту страны, а – напротив того, мыслью о том, как не дать Царю проявить державную волю: мыслью о том, как – страшно сказать! – спасти страну от Царя и его Семьи.


[Если под чернью понимать изменников, предателей и просто глупых людей, которые по просьбе врагов Бога, Царя и Отечество срубили сук, на котором сами же эти изменники, предатели и просто глупые люди сидели, то это действительно чернь (от слова чернота!) и отбросы Великого Русского Народа.
При этом неважно, к какому сословию эта накипь принадлежала.
Неважно и какое образование каждый элемент этой накипи имел.
Но именно эта чернь, направляемая и финансируемая мировой закулисой, и бунтовала в столице воюющей Российской Империи.
Трудность подавления этой "черни" заключается в том, что административно-управленческие рычаги города оказались в ее руках.
В этом же состоит и ныне трудность, но не невозможность, для специалистов ГРУ (это единственная надежда России на данном этапе ее развития) изменить ситуацию в стране ныне. И именно этого-то и боятся предатели и изменники, окопавшиеся в правительстве.]

Что же было делать Царю?
Укрыться под защитой оставшихся Ему верных войск и идти на столицу, открывая фронт внутренней войны и поворачивая тыл фронту внешнему?
Достаточно поставить этот вопрос, чтобы понять невозможность вступления Царя на этот путь.
Государь внезапно оказался без рук: Он ощутил вокруг себя пустоту».


Государь внезапно оказался без рук: он ощутил вокруг себя пустоту. Вместо честных и добросовестных исполнителей своих предначертаний он уже раньше все чаще видел «советников» и «подсказчиков», в глазах которых «Он» мешал им «спасти» Россию!»

[Вместо честных и добросовестных исполнителей Своих предначертаний Он увидел вокруг Себя "советников" и "подсказчиков", которые наивно думали, что они намного лучше знают как "спасти" Россию, а Он – Помазанник Божий – только мешает им делать это "благородное" дело!

Они не читали послание апостола Павла: Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться (2Тим. 2,5).
И далее: Разумей, что я говорю. Да даст тебе Господь разумение во всем (2Тим. 2,7).

Эти несчастные не знали, что начало мудрости – страх Господень (Притч. 9,10): страх оскорбить Господа своей нерасторопностью в выполнении воли Его, служа верой и правдой земному Помазаннику Его – своему Государю.

Они не имели страха Господнего, а значит, у них и не было источника жизни, удаляющего их от сетей смерти (Притч. 14,27) мировой закулисы.


Эти несчастные "советчики" с чужого голоса не разумели того, что они чином не доросли решать вопросы уровня Воплощенного Имени Божьего – Царя, блюстителя Престола Давидова.

А путь безчинных и беззаконных – как тьма; они не знают, обо что споткнутся (Притч. 4,19).
Ибо им Господь Бог не помощник в их безчинии, а сатана, толкнув их на безчиние, озабочен, как бы еще глубже их ввергнуть в беззаконие, а потому "помогает" им спотыкаться.

"Заговорщики" и не подозревали, что свержение Самодержавия в России было результатом хорошо спланированной операцией.

Эта операция была проведена мировой закулисой, а непосредственное руководство агентами в России осуществляли спецслужбы "союзников".
Одной из важнейшей составляющей этой операции было умелое противопоставление мудрости Царя-Богопомазанника ума и талантов русской элиты, которая, потеряв православное видение мiра, потеряла благоразумие и способность к трезвомыслию, способность употребить свой ум и другие свои таланты, дарованные Богом, богоугодно: на пользу себе и России.

Таким образом, святой Царь Николай Второй был свергнут с Престола Давидова мировой закулисой при активном участии бездуховной русской элиты из-за Его верности Своему долгу пред Богом, помазавшего Его на Царство третьего богоизбранного Русского Народа, и пред самим этим народом.

В исключительном чувстве долга и ответственности, в этой, отмечаемой очень многими, поразительной особенности Императора Николая Второго, и проявлялась мудрость Его, страх Господень Его.

И именно за эту особенность ненавидели Его все, кто мудростью и страхом Господнем, не обладал.

А в числе таковых оказались, к несчастью для них, практически весь высший свет, с членами правительства и генералитетом во главе.
К сожалению, страх Господень не являлся к февралю 1917 года отличительной чертой и священнослужителей Истинного Бога Иисуса Христа.


Итак, в отличие от Своих подданных, Николай Александрович, как Император Российской Империи, обладал исключительными чувством долга и ответственностью.]

Эта черта видна во всех Его действиях, но ради краткости достаточно будет сосредоточиться на Его наиболее судьбоносных решениях.

После военных поражений 1915 года Николай Второй принял Верховное Командование над русскими вооруженными силами.


В отравленной политической атмосфере того времени Он тем самым подвергал Себя громадному риску, связывая Свое пребывание на троне с исходом войны.
Следует подчеркнуть, что этот риск был очевиден для всей русской элиты, и совершенно ясно, что и для Самого Императора.
Много критики было высказано по поводу действий Императора как Верховного командующего.


[В этой критики решения Царя, Помазанника Божьего, сердце которого в руце Божией, и видно мощнейшее духовное повреждение всех критикующих и всех читающих этот бездуховный бред критикующих Царя за Его желание выполнить волю Бога наиболее богоугодно!

К великому сожалению, Свой голос против решения Своего Сына возглавить Действующую Армию подала и Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна.

Но неоспоримым фактом является то, что как только Он принял Верховное Командование, так Русская Армия обрела способность выдерживать напор врага, обладавшего в то время значительным техническим и организационным преимуществом.]

Само отречение должно рассматриваться как акт долга: самые близкие Ему люди (командующие армией и "монархисты") говорили, что Он должен уйти ради Отечества.

Николай Второй пожертвовал Своим Императорским троном, хотя Он ясно понимал, что после этого Он будет зависеть от милости Своих врагов.

[Больше того, Он отчетливо знал из пророчеств очень многих святых подвижников, что Его ждет не только мучительная смерть, но и величайшая награда – «Первым поставлю Я в Царстве Святых у Себя!»[16]

«Отречение Николая II вызвало шок в армии.

Слова Крымова о том, что «в армии все с радостью будут приветствовать известие о перевороте» оказались ложью.
«Войска были ошеломлены – трудно определить другим словом первое впечатление, которое произвело опубликование манифестов.

Ни радости, ни горя.
Тихое сосредоточенное молчание, – писал генерал Деникин. – Так встретили полки 14-й и 15-й дивизий весть об отречении своего Императора.
И только местами в строю непроизвольно колыхались ружья, взятые на караул, и по щекам старых солдат текли слезы.
...Никакого озлобления лично против Государя и против Царской Семьи не было. Наоборот, все интересовались Их судьбой и опасались за нее».» (П. Мультатули. Император Николай II во главе действующей армии и заговор генералов. С. 304)]

…Будучи втянутыми в этот переворот, генералы до конца не представляли себе его последствий.

Они воображали, что он введет их в состав новой власти, которая должна была по заслугам оценить их помощь. На деле все оказалось с точностью наоборот.
После целого ряда унижений они были отвергнуты новыми властителями, которые чурались их. Дальнейшая судьба генералов-заговорщиков была трагична и поучительна.

[Их судьба является отличной иллюстрацией к словам царя-пророка Соломона: беззаконные будут истреблены с земли, и вероломные искоренены из нее (Притч. 2,22).

Но судьба генералов-заговорщиков поучительна только для тех, кто способен сделать правильные выводы для себя, для своего образа действий, когда в скором будущем ему придется решать: встать ли ему на сторону Царя-победителя и, может быть, умереть за Бога, Царя и Россию, или продолжать служить врагам Бога, Царя и Отечества.


Итак, русский Царь-победитель грядет! А вам решать с кем вы!


При этом враг может придумать многоходовые подставы, в которых без правой веры разобраться крайне будет трудно.

Но людям, которые ищут не материальных выгод, а чести и славы своей Родины, Господь Бог найдет способ указать истинный путь.
И будем помнить слова сказанные Господом через ветхозаветного пророка: и беззаконник, если обратится от всех грехов своих, какие делал, и будет соблюдать все уставы Мои и поступать законно и праведно, жив будет, не умрет (Иез. 18,21) для Вечной Жизни.

С нами Бог, трепещите языцы! С нами Бог!]

Вышеприведенный текст взят из главы 7.7.1.Б. работы Романа Сергиева “Искупительная жертва святого Царя Николая стала залогом неминуемого воскресения Царской России”.

Казакъ Сибирскаго Казачьяго Войска, Шиловъ Олегъ


А вот еще текст государевой телеграммы в Ставку, к которому шустрые думские деятели присобачили "Мы, Божьей милостию, Николай II, и т.д и т.п." и назвали Манифестом отречения Царя.

Несколько заметок из ЖЖ А.Б. Разумова и других на тему отречения. Надо учитывать, конечно, что Разумов – не профессиональный историк. Просто человек, пытающийся понять, что же произошло в марте 1917 г. Но то, что дело это весьма тёмное и грязное, и того, что происходило на самом деле – мы далеко не знаем – очевидно.

Четыре подписи Царя.
http://rasumov-ab.livejournal.com/112651.html

Отречение – в дополнение к предыдущему.
http://community.livejournal.com/history_club/20381.html#cutid1

Этапы предательства. Три телеграммы.
http://rasumov-ab.livejournal.com/113167.html

Подписи Царя. (Окончание).
http://rasumov-ab.livejournal.com/113777.html

Почему я не доверяю историческим «Дневникам». Дневник Государя.
http://rasumov-ab.livejournal.com/114408.html

Поддельный почерк Вырубовой
http://rasumov-ab.livejournal.com/114561.html

Дневники Императрицы.
http://rasumov-ab.livejournal.com/114757.html

Две или три четвертушки отречения.
http://rasumov-ab.livejournal.com/116178.html

Дневник Вырубовой против «дневника» Государя.
http://rasumov-ab.livejournal.com/118059.html

Автор «отречения» Государя.
http://rasumov-ab.livejournal.com/119508.html